Победа Доктора педагогических,
психологических,
баскетбольных наук
Александра Яковлевича Гомельского
в преддверии Игр Олимпиады в Сеуле 1988
«Моя нога»
Сабониса в
Сеуле не должно было быть. Он порвал ахилл на тренировке перед чемпионатом
Европы-87, а затем еще раз, поскользнувшись на лестнице своего дома.
В его
отсутствие сборная перешла совсем на другой баскетбол: на месте центрового
выходил Волков, и команда предпочитала бежать и строить игру через защитников.
При этом всем понимали, что такой стиль, дающий результат в матчах с
европейскими сборными, был совершенно противопоказан в потенциальной зарубе с
США.
Сам Сабонис
уже никуда не собирался. Он пообещал литовским журналистам, что на Олимпиаде в
Сеуле его точно не будет: «Боюсь разочаровать, но даже такое событие не окупит
самопожертвования».
Гомельский
подбирался с Сабонису с разных сторон.
Во-первых, настоял
на том, чтобы тот отправился в Портленд на реабилитацию. «Блейзерс» уже к тому
времени задрафтовали литовца и были заинтересованы в том, чтобы он оставался
одним из лучших «больших» мира. Сейчас уже даже не совсем понятно, насколько
дикой была та инициатива – одна из самых закрытых стран мира доверила недавним
заклятым врагам лечить свое спортивное достояние.
Во-вторых,
мотивировал Сабониса на ускоренное восстановление. На протяжении всего 88-го
Гомельский раздавал туманные интервью и намекал, что тот вроде бы и не рвется в
бой, лечится не спеша, да собственно и не надо, без него справимся.
При этом все
причастные прекрасно знали, что для литовца игра на Олимпиаде – едва ли не
главная мечта в спортивной жизни.
Наконец,
повернул изящный трюк.
Сабонис
слегка обиделся на тренера и приехал в Новогорск на тренировку сборной где-то
за неделю до отъезда. Приехал просто пообщаться с друзьями. Приехал объяснить,
что дело не в отсутствия желания, а в сроках восстановления. Приехал в
шлепанцах...
Гомельский
вывел его на площадку, поставил под кольцо и дал ему пас с ноги. Сабонис забросил правой. Еще раз – Сабонис забил с левой.
«Все,
молодец, здоров – едешь на Олимпиаду!».
Дальше была
еще кулуарная борьба с литовскими врачами, но главной цели Гомельский достиг:
Сабонис мечтал оказаться в сборной и был настолько готов, насколько возможно
для человека, пропустившего год из-за самой страшной травмы в баскетболе.
История от участников (Василий Авраменко - доктор, Лучшая команда XX
века): «Когда Арвидас впервые появился в Новогорске на предолимпийских
сборах, я увидел у него в глазах огромное желание поехать на Игры. Когда об
этом его намерении стало известно, в Литве началась настоящая паника. Мол, нашу
легенду губят! Несколько светил тамошней медицины приехали к министру спорта
Марату Грамову. Завесили его кабинет диаграммами и графиками, чтобы доказать: к
Олимпиаде Сабонис восстановиться не успеет. Но хитрец Гомельский тут же
придумал ответный ход. Скоро у Грамова висели уже другие графики и другие,
«наши» доктора говорили, что Сабонис выздоровеет. Эта «холодная война» шла
несколько дней. Литва твердо стояла на своем, Москва ни в чем ей не уступала. В
итоге я посоветовал Гомельскому: «Пусть Сабас сам выступит перед врачами и
скажет, готов он сыграть в Сеуле или нет». Если бы Арвидас отказался, никто бы
его переубеждать не стал. Мы с Папой погрузили Сабониса в машину и повезли
прямо к министру.
Там
Арвидас на своем тогда еще не очень хорошем русском рявкнул Грамову: «Все,
******, эта Моя нога, я хочу в Сеул, и я туда еду». На этом вопрос был
исчерпан.
История от участников (Василий Авраменко - доктор, Лучшая команда XX
века)
По ходу Олимпиады я уделял Сабасу 50-70 процентов суточного времени. Сабонис
привез с собой из США рекомендации американского профессора Кука, согласно
которым ежедневно его ахиллу требовалось 5-7 восстановительных процедур. Ими
мы, конечно, не ограничились. Противовоспалительные мази не слишком помогали. И
на протяжении всей Олимпиады я делал Сабасу контрастные ванны по японской
методике. Каждое утро приносили по 20-30 килограммов льда из олимпийской кухни.
Сначала распаривал больную ногу докрасна, потом остужал льдом. Разница
температур составляла 50 градусов – от +52 до +2! Именно столько, как доказали
японцы, требуется, чтобы после массажа сосудов, питающих ахилл, последний
приобретал эластичность.
Методика, надо признать, оказалась весьма эффективной.
Ахилл так и не порвался.
Но каких же мук стоило Арвидасу дважды в день проходить по пять серий таких
процедур! Сами подумайте, каково это – распаренную докрасна ногу держать в
пластиковом баке со льдом и небольшим количеством водички. Удовольствие – ниже
среднего. Так что по олимпийкой деревне то и дело раздавалось рычание: «Терпи,
сука, терпи». И он вытерпел! Хотя к каждой тренировке, к каждому матчу ему
приходилось готовиться часа по полтора, не меньше».
История от участников (Василий Авраменко - доктор, Лучшая команда XX века):
«На Олимпиаде я жил с Гомельским в одном блоке, состоявшем из четырех
однокомнатных квартир. Так вот, накануне игры с американцами он не
ложился спать до пяти утра. Каждый час заглядывал ко мне, просил
приготовить тонизирующий чай и уточнял различные детали: как зовут маму
одного игрока, сына другого, на каком турнире случилось то или иное
событие. «Зачем ему все это?» — недоумевал я.
Вечером едем на матч в автобусе. Потихоньку спрашиваю игроков, как,
на их взгляд, закончится встреча. Сабо вздыхает: «Если бы с американцами
играли в финале, было бы хотя бы «серебро». А так…» Волков машет рукой:
«Антоныч, чудес не бывает. У нас абсолютно нет шансов». То же самое
твердят и другие. Сообщаю о настроении игроков Папе.
Тот
берет у корейца-водителя микрофон и на весь салон объявляет: «Бандиты,
не класть в штаны. Порвем черных в клочья!» Ребята засмеялись, на душе
стало чуть легче.
Приехали на стадион, первыми в раздевалку, как всегда, зашли
баскетболисты, я и массажист Володя Беляков. Гомельский обычно минут
двадцать там не появлялся, держал паузу. Игроки переодеваются, Беляков
массирует, я замерял у ребят пульс. У всех примерно 50—55 ударов в
минуту, значит, абсолютно спокойны. Вошел Папа, чтобы провести собрание
перед игрой. И тут он выдал то, ради чего не спал всю ночь. Гомельский
вспомнил лучший матч в карьере каждого из двенадцати членов сборной.
Нашел самое дорогое, что было у каждого игрока, — жена, дети, родители,
затронул самую сокровенную его струнку, заглянул каждому в самую глубину
души. Произнес свою пламенную речь и вышел, а я бросился снова замерять
пульс у ребят. У всех было по 105—115 ударов в минуту! А ведь они
спокойно сидели на скамейке, без физической нагрузки. Так зажег их Папа,
не зря его считают выдающимся психологом!!!
На матч ребята вышли с горящими глазами. Они боролись не за каждый метр — за
сантиметр площадки. Дрались за каждый мяч, прыгали за ним на паркет, на
оградительные щиты, разбивались до крови. С первых минут наша сборная вела в
счете. И американцы, не ожидавшие такого настроя соперников, дрогнули.
История от участников (Владимир Гомельский. Папа – великий тренер):
«Нужно отметить еще снайперские качества Римаса Куртинайтиса. Перед началом
Олимпиады стало понятно, что лучше, чем Римас, трехочковые броски в нашей
сборной не бьет никто. Он прирожденный снайпер. Как-то отец подошел к нему и
спросил: «Курт, откуда тебе удобнее всего бить трехи?» Курт показал две точки
на площадке. Именно в этих точках он получал два или три заслона подряд и
только потом получал мяч в руки, когда никаких американских защитников близко
не было. Эти комбинации секретили от американцев всю Олимпиаду. Их не
использовали в предыдущих встречах только для того, чтобы американские тренеры
их не увидели. Такая вот баскетбольная хитрость. В итоге Курт стал вторым по
результативности в нашей команде и именно его трехочковый бросок меньше чем за
две минуты до финальной сирены обезопасил сборную СССР от поражения».
….....
«Я спросил: «Папа, но эту схему разбития прессинга против американцев мы же
дома не рисовали! Когда ты успел ее увидеть?»
Он ответил: «Ты знаешь, когда я понял, что мы выходим на американцев, мне
это приснилось во сне».
Он работал даже во сне. Папа успел
наиграть эту схему только с Сабасом. То есть проделать то же самое с
Белостенным времени на тренировках уже не хватило, поэтому если бы отец поменял
бы Сабаса, то пришлось бы разбивать прессинг обычным способом.
А то, что
американский тренер не въезжал в эту схему тридцать шесть минут, — это такое
дополнительное, способствующее победе обстоятельство».
В победе над командой Югославии в финале уже никто не сомневался...
Хотя началось с отставания 12:24 – Ивкович поставил «зону», и потребовалось
много времени на то, чтобы понять, как все это работает. Гомельский сначала
заменил Сабониса Белостенным, который увереннее действовал против Диваца и
вынудил югославов отказаться от этой атакующей опции, а затем и вовсе решил
образовать сдвоенный центр против пары Раджа-Дивац.
В первой половине СССР включил прессинг, переломил игру и повел.
Во второй – Сабонис, прибавляющий от матча к матчу, уже разрывал оборону
Югославии, усаживая именитых центровых на скамейку одного за другим. Вокруг
него создалась воронка, в которой его партнеры словно ощутили свою полную
неуязвимость: Сергей
Тараканов опрокинул намечавшийся рывок югов своими бросками со средней, а
Александр Волков поставил
смачную точку, воткнув через Кукоча.
История от участника (Василий Авраменко - доктор, Лучшая команда XX века):
«Последние секунды решающей встречи. Когда прозвучала финальная сирена и игроки
на скамейке запасных устроили кучу-малу, Папа абсолютно спокойно снял очки,
протер их, аккуратно положил в нагрудный карман пиджака, кинул мне:
«Антоныч, наступил мой звездный
час. Поднимай бандитов, пусть идут меня качать!» — и направился в центр
площадки. Когда ребята настигли его и начали подкидывать в воздух,
я поначалу даже испугался. На волне эмоций наши гиганты подбрасывали
Гомельского метра на три-четыре, его маленькое тельце взлетало куда-то под
самый потолок.
...тридцать лет спустя...
